бесконечно-имянные боги.
Но Брама — Индиец, а я — Славянин.
Совпадают ли наши дороги?
О, Брама — Индиец, а я — Скандинав,
а я -Мексиканец жестокий,
Я — Эллин влюбленный, я — вольный Араб,
я — жадный, безумный, стоокий.
Я — жадный, и жить я хочу без конца,
Не могу я насытиться лаской.
Не разум люблю я, а сердце свое,
Я пленен многозвучною сказкой.
Все краски люблю я, и свет Белизны
Не есть для меня завершенье.
Люблю я и самые темные сны,
И алый цветок преступленья.
Оранжевый, желтый, и красный огонь
Мне желанен, как взор темно-синий.
Не знаю, что лучше: снега ли вершин
Или вихри над желтой пустыней.
И стебель зеленый с душистым цветком —
прекрасен, прекрасна минута.
Не странно ли было б цветку объявить,
Что он только средство к чему-то.
И если ты викинга счастья лишишь —
В самом царстве Валгаллы рубиться,
Он скажет, что Небо беднее Земли,
Из Валгаллы он прочь удалится.
И если певцу из Славянской страны
Ты скажешь, что ум есть мерило,
Со смехом он молвит, что сладко вино,
и песни во славу Ярила.
К. Бальмонт
1904
